В истории России 26 апреля запомнилось как дата страшной катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции. И в то же время это день, в который вспоминают о великом подвиге тех, кто ликвидировал последствия аварии. Сам объект «Укрытие» - тот самый саркофаг - возводили военные строители, в том числе и приехавшие из Пензенской области.

Председатель ветеранской организации в/ч 55201 старший прапорщик в отставке Александр Акишин рассказал, на какие хитрости шли военные, чтобы уберечься от радиации, почему в Припяти не было животных и чем сейчас могут обернуться провокации на станции.

СТРАШНО, КОГДА САДЫ ЦВЕЛИ

Ирина Пильгина, «АиФ-Пенза»: Александр Иванович, как узнали об аварии? Из приказа или из СМИ?

Александр Акишин: После майских праздников было сообщение в газете, что произошел пожар на ЧАЭС, но ядерный реактор не взорвался. Потом уже по нашему полку начались разговоры, что мы туда поедем. Весь командный состав прошел медкомиссию. Тех, у кого были противопоказания, в Чернобыль не отправили. Я был дважды: в 1986 году сопровождал колонну машин с грузами, весной 1987-го поехал в полноценную командировку на должность начальника КЭЧ (квартирно-эксплуатационной части).

- Радиация как-то себя проявляла? Не страшно было находиться рядом с местом аварии?

- Когда приехали, было страшно. Особенно когда заезжали в 30-километровую зону и видели: стоят села, хаты, сады цветут, а людей и животных нет. Это психологически сильно бьет по мозгам. Но когда начинаешь работать, то не замечаешь никаких изменений - ни запаха, ни цвета, ничего опасного. В конце концов привыкаешь. Когда ребята выходили работать на ЧАЭС, им выдавали «карандаши» (разовые дозиметры). Они показывали дозу облучения, которую получил человек за выход. А тем, кто не работал на зоне, выдавали пакетики со специальными таблетками, раз в месяц по ним проверяли, какую дозу набрал человек. Только по этим показаниям и можно было понять, что здесь опасно.

- Условия службы были очень тяжелые?

- Обычные армейские условия, переполненные казармы. Наша часть располагалась в школе-интернате, там были спальный и учебный корпуса. Жили в спальном корпусе, а в августе, когда был большой наплыв народа, занимали и учебный. Рядом было СПТУ, училище, где готовили механизаторов, там также задействовали спортзал и актовый зал под казармы. Наша военно-строительная часть была прикомандирована к управлению строительства 605, которое возводило саркофаг. Во время моей командировки там служило до 2 500 человек - это очень много. Кроме нас в Чернобыле стояли и другие части: химические войска, простые армейские подразделения.

- Сейчас часто говорят, что тогда совсем не ценили человеческие жизни…

- Сложно сказать. Наверное, старались как могли. В 1987 году чистили крышу 3-го и 4-го блока ЧАЭС. Там был рубероид, он нахватал радиации, стал «звенячим» (дозиметр звенел, когда измерял уровень радиации. - Корр.). Его надо было убрать, да так, чтобы побольше сберечь человеческого здоровья. Вот и шли на хитрости: к канатам привязывали ветошь, макали в клей и расстилали по кровле, кран «Дымак» поднимал канат, а вместе с ним и приклеившийся рубероид. На крыше радиоуправляемый «Белорус» собирал все в кучу, сваливал в бадью. После этого выбегали два солдатика, цепляли ее к крану, он поднимал и высыпал содержимое в освинцованный КрАЗ. Некоторые куски рубероида оставались на крыше, их отбивали вручную. Одной автоматикой обходиться, конечно, не удавалось.

- Было ли четко ограничено время, за которое военнослужащему было необходимо выполнить задание?

- Прежде чем начинать работы, по всему маршруту проходили дозиметристы, составляли карту радиационного поля и обозначали, сколько времени на каждом участке можно работать: полторы, две или четыре минуты. Если на наш «производственный процесс» смотреть со стороны, это выглядело так: на нескольких пролетах лестницы, ведущей на крышу, выстроились солдатики. По команде четыре человека выскакивали, быстро отрабатывали задание и убегали. На их место выбегала следующая четверка. За один такой выход длиной в несколько минут успевали набрать дневную дозу. После этого, как правило, шли уже работать на территории части, там тоже дел было достаточно, отдыхать некогда.

- А какие у вас были меры предосторожности? Костюмы радиационной защиты?

- «Лепесток» (по сути – марлевая повязка. – Корр.). Но сами же дозики (дозиметристы. – Корр.) нас предупреждали: сильно не увлекайтесь, когда носите его, марля собирает пыль, можно заработать рак. А в респираторах в жару работать было неудобно. Так что ходили как есть.

ОБ ИКРЕ И «КОКА-КОЛЕ»

- Ходили разговоры, что у некоторых частей были проблемы с обеспечением, вплоть до того, что еды не всегда хватало.

- Я слышал, что в некоторых частях жаловались на отсутствие еды, на то, что форму у них не меняли месяцами. У нас таких проблем не было. Перед столовой нас встречал дозиметрист. Если у тебя форма начинала «звенеть», то он сразу говорил: «Иди меняй одежду, меня не волнует, будешь ли ты сегодня кушать». Доходило до анекдота. Одного партизана (военнообязанного, призванного на сборы. – Корр.) не пускали из-за этого в столовую. Он разделся и пошел в одном нательном – в кальсонах и рубашке. Сказал: жрать охота. Ну скандал, конечно, был.

Воды обычной у нас не было, нам привозили минералку в бутылках. Сколько пустых бутылок сдашь, столько же завтра привезут. Поэтому если минералка оставалась, то ее использовали на мытье полов, иначе в следующий раз меньше бы дали. А особо приближенное руководство, высшего ранга, получало «Кока-Колу». К нам она тоже попадала окольными путями.

- А откуда «Кола-Кола» была в Советском Союзе?

- Не знаю, впервые ее там попробовал. Как и икру - бутерброды с ней всем давали.

- Вкусно было?

- Да мы никогда икру до этого не видели, ну вроде есть можно. А у колы вкус специфический. Мы к нему не привыкли после нашего лимонада.

- Сами военнослужащие соблюдали меры безопасности? Не было желающих, например, привезти трофеи из Чернобыля? Сейчас в Интернете чего только не предлагают, и все якобы с ЧАЭС…

- Были чудики, конечно. Один товарищ принес со станции свинцовую дробь (она же дефицитным товаром была), закопал ее на территории части, хотел с собой домой взять, на охоте использовать. А она радиации много набрала. Через несколько дней пролетал вертолет с дозиметрическим контролем, специалисты и увидели: прямо на территории воинской части - радиационное пятно. Подняли всех, нашли «клад», досталось тогда охотнику…

Нас предупредили, чтобы ничего не брали из брошенных домов. Подвалы и квартиры полны пыли, а она содержит радионуклиды. Если случаи мародерства и выявлялись, были серьезные разбирательства.

Инициатива в армии особенно наказуема. Еще один товарищ решил выяснить, почему у церкви в Чернобыле часовой с автоматом стоит. Решил проверить, что он охраняет. Проверил. Оказалось, там штаб КГБ расположился. «Исследователя» взяли. После этого желание гулять по Чернобылю у всех отпало.

О МУТАНТАХ И РЫЖЕМ ЛЕСЕ

- Тема Чернобыля часто используется в компьютерных играх. Как вы к этому относитесь?

- Как бы сказать, чтобы не матом… Каждый выдумывает в этих играх что хочет. Но нельзя так нагло врать. Потому что в результате главный вопрос, который мне задают школьники, когда я прихожу им рассказывать о Чернобыле, есть ли там мутанты. Ну не видел я мутантов около ЧАЭС. Ни одного.

- А подростки пересылают друг другу видео, якобы съемку с вертолета, где чернобыльские мутанты убивают солдата…

- Да, мне внук такое показывал. Потом разобрались, что это были кадры из компьютерной игры.

- Сейчас еще и фильмов много о Чернобыле…

- Я только один смотрел, не очень он мне понравился. Не орало так руководство на подчиненных, как в нем показано. Там совсем другая обстановка была.

- Еще один миф: вокруг Чернобыльской АЭС развелось много необычных животных…

- При мне не пробегали. Рыбы было много, и она была крупная. Скорее всего, из-за того, что ее никто не ловил. Дозиметристы предупреждали: мясо после специальной обработки еще есть можно, но кости накапливают радионуклиды. У нас желающих есть уху из такой рыбы не было. Если и ловили, то отпускали.

Дикие звери не выходили к людям. В Чернобыле, где жила основная масса ликвидаторов, были и кошки, и собаки. Ничем необычным они не отличались. А в Припяти, практически заброшенном городе, всех домашних кошек в первые месяцы после аварии съели собаки. После этого они начали сбиваться в стаи, стали опасны для людей, и псов отстреляли. Ну и сами по себе они были опасны: шерсть накапливает радиацию.

- Еще в интернете много страшилок рассказывают о буром лесе около ЧАЭС, который порыжел от радиации…

- Его весь вырубили в первые же годы после аварии. Сосны корчевали бульдозерами, тут же вырывали яму, заливали специальным раствором и закапывали. Что о нем теперь можно рассказывать и показывать?

БЕЗ ЧЕРНОБЫЛЬСКИХ ПОВТОРОВ

- Когда вы приехали, вас встречали, как героев? Почему льготы не сразу давали?

- Приехали мы тихо-мирно. Льготы нам стали предоставлять только в 90-е годы, и на военнослужащих они не распространялись. Мол, вы шли по приказу и вам ничего не положено. Компенсаций добивались через Конституционный суд.

- Когда начались проблемы со здоровьем у ликвидаторов?

- У каждого был свой срок в зависимости от дозы, которую захватил. Когда в 1987 я году приехал на ЧАЭС, там в бухгалтерии была организована группа розыска. В штаб приходили письма от родственников: ликвидатор умер, а деньги, которые он заработал в Чернобыле, так и не пришли. И вот там поднимали документы за 1986 год, разыскивали данные. То есть прошел всего год, а уже столько человек погибло. Что бы ни говорили, а выбросы там были и после взрыва.

- Сейчас ЧАЭС из-за ситуации на Украине опять оказалась в центре внимания. Насколько опасны там какие-либо ЧП? Ведь уже столько лет прошло…

- Если саркофаг будет поврежден, то поднимется радиационная пыль, и понесет ее туда, куда ветер подует. Даже пожар может привести к заражению окружающих территорий. Не скажу, что будет катастрофа такого же масштаба, как в 1986-м. Но больше нам таких ЧП не надо.

Александр Акишин

«Аргументы и факты», № 17, 27 апреля 2022 г.

Оригинал и другие интересные статьи на сайте penza.aif.ru.