В 1794 году имение Тарханы приобрели у потомков знатного рода Нарышкиных дед и бабушка будущего поэта Михаил Васильевич и Елизавета Алексеевна. Место и вправду дивное. Да только над ним словно злой рок довлел - оно не смогло сделать счастливыми живших здесь людей...

«НОГИ ЕЕ В МОЕМ ДОМЕ НЕ БУДЕТ!»

Начнем с того, что Михаил Васильевич вряд ли был счастлив в супружестве. Об этом упоминает и первый биограф поэта П. Висковатый: «Хотя старушка Арсеньева впоследствии охотно говорила о своем счастливом супружестве, но в действительности сравнительно молодой муж чувствовал себя, кажется, не вполне счастливым с властолюбивой женой».

И страстный театрал, тонкая душа, отставной гвардии поручик Арсеньев увлекся соседкой княжной Мансыревой. Скандалы по этому поводу в доме случались часто, и после одной из бурных сцен Елизавета Алексеевна заявила супругу, что ноги ее соперницы не будет в Тарханах.

Дело было 1 января 1810 года, когда в имении должна была состояться премьера шекспировского «Гамлета», на которую Арсеньев пригласил и свою пассию.

«Гости начали съезжаться рано. Михаил Васильевич постоянно выбегал на крыльцо, прислушиваясь к знакомым бубенчикам экипажа возлюбленной им княжны, - читаем у Висковатого. - Полная негодования Елизавета Алексеевна следила за своим мужем, с которым она уже несколько дней не перекинулась словом. Впоследствии оказалось, что она предусмотрительно послала навстречу княжне доверенных людей с какой-то энергической угрозой. Княжна не доехала до Тархан и вернулась обратно. Небольшая записка ее известила о случившемся Михаила Васильевича».

...Случайных совпадений не бывает. В «Гамлете» Арсеньев играл могильщика, и после того как Михаил Васильевич ушел со сцены, ему передали записку Мансыревой.

«...Пришедшие затем гости нашли его отравившимся. В руках он судорожно сжимал полученное извещение». Поначалу Елизавета Алексеевна даже не собиралась хоронить мужа и уехала в Пензу.

СГОРЕЛА КАК СВЕЧКА

Мария Михайловна, единственная дочь Арсеньевых, родилась «ребенком слабым и болезненным» и, даже став взрослою, смотрелась «хрупким, нервным созданием». Своего будущего супруга Юрия Лермонтова она впервые увидела в селе Васильевском Орловской губернии, когда вместе с матерью гостила у родственников. Отставной 25-летний поручик произвел на Машу сильное впечатление. А вот Елизавета всячески противилась браку дочери с красавцем Юрием Петровичем.

«Мария Михайловна по страсти вышла замуж за Лермонтова, - отмечал современник поэта А. Зиновьев. - То есть вопреки воле матери. Да по-другому и быть не могло. Для современников Марии ее избранник был изящный молодой офицер, образованный, великодушный, жертвенный и умный».

Арсеньева из-за нежелания расставаться с дочерью настояла на том, чтобы молодые поселились в Тарханах. Новый барин по душе пришелся всем обитателям деревни. Не смогла его полюбить лишь теща. Она всячески «старалась отвлечь горячо любимую дочку, чернила перед дочерью зятя своего, и взаимные отношения между супругами стали невыносимыми».

В завещании Юрия Лермонтова есть строки: «Я был готов любить Елизавету Алексеевну всей душой как мать обожаемой мной женщины», но Арсеньева сделала все, чтобы Тарханы стали для Юрия Петровича ненавистной чужбиной. А Мария Михайловна умерла в неполные 23 года.

ЛИШИЛА СЫНА ОТЦА

После смерти жены Юрий Петрович пытался взять сына к себе и уехать в Кропотово. Однако Елизавета Алексеевна «...упросила оставить у нее внука на время, а потом не отдала его вовсе».

Арсеньева составила завещание, по которому Мишель назначался единственным наследником при условии, что отец не возьмет сына к себе. Выходит, бабушка насильно разлучила мальчика с родителем. И какими бы учителями и воспитателями Елизавета Алексеевна ни окружала ребенка, заменить ему отца никто не мог.

В драме «Люди и страсти» Михаил Лермонтов так охарактеризовал свое состояние: «Я здесь как добыча, раздираемая двумя победителями, и каждый хочет обладать ею».

«Тебе известны причины моей с тобой разлуки, - писал 16-летнему сыну Юрий Петрович. - И я уверен, что за сие ты укорять меня не станешь: я хотел сохранить тебе состояние, хотя с самою чувствительнейшею для себя потерею, и Бог вознаградил меня, ибо вижу, что и в сердце, и в уважении твоем ко мне ничего не потерял».

«Ужасная судьба отца и сына жить розно и в разлуке умереть...» - написал уже сам Михаил Юрьевич.

Владимир Вержбовский

«Молодой ленинец», № 25, 30 июня 2015 г.