Возглавлять культурный фронт Пензы Петру Лощинину довелось в самые трудные годы. В лихие 1990-е люди старались просто выжить, а уж на культуру по всей нашей многострадальной стране денег выделяли - кот наплакал. В том, что пензенские дворцы культуры не превратились в торговые центры и барахолки, немалая заслуга и Петра Михайловича. Сейчас заслуженный работник культуры РФ на пенсии и с радостью согласился поделиться воспоминаниями из своей жизни с корреспондентом «МЛ».

МЕЖДУ ФУТБОЛОМ И ТАНЦАМИ

Так получилось, что всю мою жизнь рука об руку шли футбол и танцы. Мое детство прошло в Заводском районе, который в те годы считался футбольным, тогда как, например, Ленинский - хоккейным. Для каждого двора был выработан единый стандарт: стол для доминошников, скамейка для женщин, чтобы им было где посудачить, и пусть небольшая, но футбольная площадка для детей с воротами из трех жердин.

Любовь к футболу я пронес с собой всю жизнь, даже играл в ветеранских командах, пока не случилось тяжелое заболевание и операция, после которой серьезные нагрузки были мне запрещены. Из дворового футбола мы перетекали в секции при заводах. При каждом предприятии имелась взрослая команда, но ее допускали играть на чемпионат города и области только при условии, если у завода были также команды детей, младших юношей и юношей. Таким образом достигалась преемственность, воспитывались кадры.

Во время службы я играл за армейский клуб в Куйбышеве, демобилизовавшись - за команду из башкирского города Октябрьский. А вернувшись в Пензу, выступал за «Суру» в профессиональном статусе. Мы реально ощущали поддержку второго секретаря обкома партии Георга Мясникова. На футбол Георг Васильевич хоть и не ходил в отличие от хоккея, но всегда заботился о том, чтобы футболисты были обеспечены питанием, транспортом, а предсезонные сборы проводили на юге.

Но в то же время у меня было и еще одно большое увлечение - народные танцы! Сначала я танцевал в Доме пионеров, затем во Дворце культуры им. 40-летия Октября. Учреждение культуры находилось на балансе завода «Химмаш», а поскольку завод шефствовал еще и над Белинским районом, то мы частенько выезжали в поля в составе агитбригады. Для сельчан каждый такой концерт с танцорами, певцами, чтецами превращался в настоящий праздник.

В 1973 году команда «Сура» снялась с чемпионата СССР, и я решил перейти на тренерскую работу. И только было начал тренировать «Химмашевец», как ко мне подошел Евгений Хайрутдинов. Это поистине легендарная личность - большую часть жизни он посвятил центру культуры и досуга, был режиссером массовых зрелищ, а его главным детищем стала Пензенская гильдия Дедов Морозов. Он и предложил мне возглавить клуб «Строитель», где я уже вел детский танцевальный кружок. Я согласился.

Помню, как с проверкой ко мне нагрянула завотделом культуры областного совета профсоюзов Мария Васильевна Егорова. Она прошла войну и привыкла говорить правду в глаза. А когда увидела, что у меня все чистенько, аккуратно, все кружки работают, только руками развела: «Это когда же ты, Петр Михайлович, все успел организовать?! Я пришла ругаться, записывать недостатки, а у тебя придраться не к чему!»

А дело в том, что в силу характера я привык не языком болтать, как нынешние депутаты, а реальные дела делать. За те девять лет, что руководил клубом «Строитель», он превратился в центр культурной и спортивной жизни микрорайона. Это факт!

УДАЧНЫЙ ДЕБЮТ С ГЛАЗУНОВЫМ

В 1991 году, когда городом руководил Феодосий Дубинчук, меня пригласили возглавить отдел культуры при городской администрации, который семь лет спустя я преобразовал в управление культуры. Затем мэром стал Александр Калашников, с которым мне посчастливилось проработать полтора десятка лет. Я убедил Александра Серафимовича: чтобы эффективно управлять городом, культуру нужно развивать и поддерживать. И он в этом преуспел. Когда заводы один за другим отказывались от своих дворцов культуры, будучи не в состоянии их содержать, очаги культуры выживали за счет городского бюджета. Нам удалось спасти не один самобытный коллектив, в том числе визитную карточку города - хор Гришина, в котором пели врачи, учителя, водители, рабочие… Я давал коллективам возможность самим зарабатывать деньги, а Калашников выступал гарантом.

В 1992 году я дебютировал в роли организатора художественной выставки. Будучи в Москве, мы с женой зашли в Манеж, где проходила выставка работ народного художника СССР Ильи Глазунова. Увиденное настолько впечатлило, что я тут же нашел директора экспозиции, некоего Владимира Николаевича, с которым мы обговорили возможность проведения вернисажа в Пензе. Он предупредил, что для организации такого масштабного мероприятия должен быть соблюден целый ряд условий, и предложил начать с официального письма от главы города.

А вскоре мне довелось познакомиться и с самим Ильей Глазуновым. Удивили его простота - ни капли высокомерия - и эрудиция - просто ходячая энциклопедия. В последующие наши встречи Глазунов звал меня не иначе как «борода», так как в те годы я уже имел на лице растительность. Илья Сергеевич сдержал обещание и лично приехал в Пензу после открытия выставки. Запомнилось, как после посещения картинной галереи художник попросил отвезти его на книжный развал, который тогда находился у входа в магазин «Букинист». Там Глазунов приобрел несколько томиков, которых в книжных магазинах было днем с огнем не сыскать. За ценой не постоял, не скупился - отдал за книги что-то сопоставимое с месячной зарплатой инженера.

Затем я организовал приезд ансамбля «Играй, гармонь!» Геннадия Заволокина. Событием для нашего региона стал также фестиваль, посвященный знаменитому дирижеру, хормейстеру Александру Архангельскому. Идея такого фестиваля принадлежала возглавлявшему тогда центр русской хоровой и вокальной культуры Владимиру Каширскому.

ТАЙНЫЕ ВИЗИТЫ БАСКОВА

За то время, что я стоял у руля городской культуры (с 1991 по 2005 г. — Прим. ред.), Пензу посетили десятки артистов и коллективов. Запомнилось, как в ДК им. Кирова привозили популярного телеведущего Владислава Листьева, который проводил выездную игру «Поле чудес». Он был простой человек, хотя вокруг него постоянно дежурили дюжие охранники. То ли от народной любви ограждали, то ли уже тогда Владислав Николаевич опасался за свою жизнь…

Сенатор от Пензенской области Борис Шпигель постоянно привозил своего зятя Николая Баскова. Причем иногда эти визиты держали в тайне. Приходим как-то на торжественное заседание минобра, а после заседания на сцене вдруг появляется Басков и начинает петь. Сюрприз!

В 1990-е в Россию стали возвращаться певцы-эмигранты. А Токарев и вовсе стал любимцем пензенской публики. Помню, в аэропорту его встречал народный ансамбль «Голоса России»: исполнили «Чарочка моя» и поднесли деревянную чарку с самогоном. Токарев говорил, что практически не пьет, только перед завтраком, обедом и ужином позволяет себе 30 граммов. Но в тот раз чарочку он опрокинул одним махом и остался очень доволен. Мы потом подарили ему целую бутылку этого напитка.

А вот Киркоров мне не понравился из-за своей заносчивости. На свой концерт на стадионе «Труд» он опоздал на целый час! А люди ждали его, мокли под дождем. Хоть бы извинился! Нынешние так называемые звезды производят удручающее впечатление: судятся постоянно, в скандалах погрязли… Не артисты, а какое-то отребье. Причем это мы сами вознесли их до небес, а они оттуда на нас просто плюют. К сожалению, на самом деле большинство из них мыльные пузыри!

Примером настоящего артиста может служить знаменитый певец Борис Штоколов. Никогда не забуду, как он выступал на Советской площади в рамках Лермонтовского международного фестиваля русского романса. Осень, дождь моросит, холодно, все в плащах и куртках, а Штоколов готовится выступать в одном фраке. Мы беспокоимся, как бы Борис Тимофеевич не простудился, но он нас своим басом успокаивает: «Да не волнуйтесь, ваш «Петушок» меня спасет!»

Яков Белкин

«Молодой ленинец», № 35, 28 августа 2018 г.

LINK