24 августа бывшему директору Пензенского дрожжевого завода Владимиру Федосову исполнилось 73 года. Из них 26 лет - с 1985-го по 2011-й - он руководил предприятием. При нем дрожжевой завод после реконструкции стал одним из ведущих предприятий отрасли. Пензенские дрожжи дважды входили в список «Сто лучших товаров России».

Какие тут шутки!

«Детство мое прошло на улице Богданова, - вспоминает Владимир Борисович. - В то время район был не самый благополучный, и пришлось с малых лет учиться стоять за себя. Эта закалка меня не раз выручала в жизни.

В то время рабочие специальности были в моде, и я после 9-го класса в 1964 году пришел слесарем на завод «Электроавтомат». В мае 1968-го был призван в армию. За два года в войсках связи все Закавказье объехал, языки выучил, особенно армянский. Бывало, в увольнительную в Ереване нас отпустят, денег нет, а погулять хочется. Зайдем в ресторанчик местный, сядем за столик, и давай на армянском песню негромко петь. Народ начинает прислушиваться, удивляться, улыбаться... В итоге нас и поили, и кормили бесплатно.

После армии вернулся в Пензу, окончил школу рабочей молодежи. Поступил во ВТУЗ и в 1978-м стал дипломированным инженером-механиком. На заводе «Электроприбор» дорос до начальника участка... Женился, дочь росла, нужна была квартира. Поработал и на дизельном, и на мальтозном заводах. А в 1985 году меня назначили директором дрожжевого завода «Пензенский».

Получилось немного комично. Директора мальтозного завода Геннадия Ивановича Николаева вызвали в обком партии. И там он встретился на совещании с директором дрожжевого завода Израилем Исаковичем Гудкиным. И Гудкин давай жаловаться, как он устал, хоть бы его в отпуск отпустили... А Николаев никогда за словом в карман не лез и выдал: «Да отпустите вы уже Гудкина вообще на пенсию. Вон у меня Федосов - готовый директор!» Сказал как бы в шутку, а начальство возьми да и ухватись за эту идею.

В итоге через день меня вызывают к секретарю обкома партии по промышленности Юрию Александровичу Акимову. Тот спрашивает: «Пойдешь директором дрожжевого?» А тогда было так: если раз отказался - второй раз тебе уже никто ничего не предложит. Что делать? Согласился! Интересно было попробовать себя на новом месте. Акимов говорит: «Бери билет на самолет, и чтобы завтра утром был в Москве у министра пищевой промышленности РСФСР».

Тогда такие назначения проводились с санкции министров. И в столице после небольшой полемики начальников двух главков меня утвердили в должности директора дрожжевого завода».

В летнюю Москву - в валенках

«Хоть прежний директор был неплохой, но завод находился в упадке, - продолжает Владимир Борисович. - Финансирование на нуле, требовалась серьезная реорганизация производства. Запомнилось, как секретарша, оставшаяся еще от Гудкина, сказала мне: «Если год хорошо отработаете - будете работать до пенсии». И как в воду глядела!

Отработал я где-то с пол года, прихожу утром на работу, а секретарша говорит, что меня ОБХСС вызывает. Оказывается, ночью труба отвалилась и три тонны дрожжей ушло в канализацию. Прихожу в ОБХСС, занимавшийся моим делом сотрудник заставляет писать объяснительную, как я такое допустил, поскольку это подсудное дело...

И давай мы с ним ругаться. У меня своя точка зрения, он стоит на своем. Тут заходит бывший работник Железнодорожного райкома партии, который в ОБХСС был своего рода замполитом. «Володь, привет! Что тут у вас за шум?» Да вот, говорю, так и так... «Ну-ка, выйди, мы поговорим». И через дверь слышу, как он воспитывает сотрудника, мол, такие кадры беречь надо, а не судом им угрожать. Потом выходит и говорит: «Иди, Володя, работай и голову ерундой не забивай».

Я набрал свою команду, стал выбивать средства на реконструкцию. Доставать многое приходилось, используя личный фактор. Нужны были, например, трубы чугунные. В Пензе их не выпускали. Мне посоветовали в Москву съездить - в «Москоммунводоканал». Руководитель организации говорит, ладно, приезжай, решим. Приехал, а он с инфарктом слег. За него остался главный инженер. Что делать? Не буду говорить, какими путями, но прорвался к главному инженеру. И с ходу ему: «Не узнаешь?» - «Нет», - округляет тот глаза. «Да ты что? Правда не узнаешь? Лермонтова знаешь?»

- «Ну...» - «Так я оттуда, из Пензы, и фамилия моя Федосов». - «Так ты кто вообще?» - «Директор дрожжевого завода». - «А чего сюда-то пришел?» - «Да вот я с вашим руководителем договорился насчет труб, а он в больнице...»

Тот вроде входит в положение. «И сколько надо фасонины?» - «Да тысячу штук». - «Ты что, мы тысячу штук на всю Москву получаем!» - «Дай хоть сто...» - «Да не могу!» - «Тогда пятьдесят».

- «Ладно, - вздыхает, - пятьдесят найду». А мне нужно было 48 штук, я специально сразу такую большую цифру назвал. В итоге он отправил меня на базу в Люберцах.

Я был на «москвиче», в народе называемом «пирожок». Со мной «Колхида» и ЗИЛ-130. Приезжаем, там на базе сидят дородные кладовщицы. Говорю: «Девушки, «Золотой петушок» знаете, что такое? Это пензенский фирменный напиток. Как и конфеты «Птичье молоко». Угощайтесь!» И выставляю им бутылку и коробку. Те сразу оживились, мол, чего тебе надо? В итоге мои грузовики так загрузились, что рессоры у них чуть ли не выгнулись в обратную сторону. Мы из Москвы ехали двое суток, чтобы не дай Бог на какую кочку не наехать, иначе все, рессоры лопнут. И ведь лопнули у «Колхиды», но только в тот момент, когда она въехала во двор дрожжевого завода. Как по заказу дотерпела машина.

А в другой раз понадобились в котельную два котла. В «Союзглавпищекомплекте» в Москве нашел земляка, он был начальником отдела. Получение котлов нужно было утвердить в этой организации. Я послал главного инженера, который после этой истории стал бывшим. Инженер уехал, а потом мне звонит земляк: «Ты кого прислал? Ты хочешь, чтобы тебе один котел дали?» Оказывается, главного инженера спросили, сколько надо, тот махнул рукой, мол, можно и один. «Короче, я не знаю, как ты будешь добираться, но если в три часа дня сегодня будешь в «Союзглавпищекомплекте», то успеешь получить два котла, а не один».

Я бросился в аэропорт, там у меня работал знакомый. Он выдал мне валенки, ватные штаны, телогрейку, меховую шапку, налил 50 граммов спирта и посадил в транспортный самолет. И это летом! «Ты меня что, на Северный полюс отправляешь?» Тот хитро улыбается: «Еще благодарить меня будешь...»

Я оценил его заботу, когда мы набрали высоту. На Северном полюсе, наверное, теплее, чем в продуваемом всеми ветрами транспортнике на высоте 7 тысяч метров. Но главное, что в «Союзглавпищекомплект» я успел вовремя».

Не позволил продать завод

«Завод с 1987 по 1993 год не работал, находился на реконструкции, - продолжает свой рассказ ветеран труда. - Зато после реконструкции он заработал так, что мы обеспечили дрожжами не только город и область, но и другие регионы: Тамбов, Нижний Новгород, Ростов, Астрахань, Татарстан, Рязань, Москву, Санкт-Петербург - все не перечислишь!

Мы каждый квартал висели на районной Доске почета. Завод был гордостью области. За чистой дрожжевой культурой каждый месяц ездили в Москву. Патоку покупали на сахзаводах в Земетчине и Бекове. Причем другим дрожжевым заводам в своих регионах она обходилась намного дороже. Когда встречались на совете директоров, меня спрашивали, почему я беру патоку так дешево? Но они покупали патоку в октябре и ноябре по аховым ценам, а мы делали по-другому. Зимой еду к селянам, которые выращивали свеклу, даю им деньги на семена, заключаем договор - вся патока моя. А если патоки не хватает - я докупаю у сахзавода по нормальной цене, мы всегда умели договариваться. И качество наших дрожжей всегда было на высоте. Выпускали до 900 тонн в месяц.

Много занимались благотворительностью. Как-то раз к нам женщина пришла за помощью. Дочка кипятком шею обварила. Нужна была дорогая шлифовка, а мать в одиночку растила дочь, жили бедно, мы выделили ей деньги. Досуг тоже умели проводить. Организовывали выезды сотрудников в Дивеево, Москву, другие всевозможные экскурсии, на летнюю и зимнюю рыбалки, за грибами...

Например, на праздники приглашали гремевшие уже тогда «Голоса России» и «Реченьку». Гостил у нас и легендарный Шурик - известный актер Александр Демьяненко. Сидим с ним, рюмочки перед нами наполненные, он вздыхает: «По улице пройти невозможно, все сразу тычут пальцами: вон Шурик идет. Я давно ненавижу эту свою роль!»

В 1990-е всем приходилось нелегко. Был у нас магазинчик, где мы отпускали дрожжи в розницу, так бабушки с раннего утра очередь занимали. Многие потом на базар шли и там уже перепродавали наши дрожжи с наценкой, чтобы хоть на хлеб себе заработать.

Еще запомнились мои разногласия с Бочкаревым. Пока он возглавлял Железнодорожный район, мы с ним нормально общались. Но, став губернатором, Василий Кузьмич резко изменился не в лучшую сторону. И в один прекрасный момент захотел продать наш завод. Тогда мода была продавать предприятия, даже если они прибыльные. А мы приносили региону неплохую прибыль. Но я выступил против. Начал Бочкарев подсылать ко мне на завод ОБЭП, налоговую... Кто только у нас не побывал, но никаких нарушений не нашли, удалось нам завод отстоять. А с Кузьмичом отношения понемногу наладились.

Кстати, я первым в Пензенской области стал депутатом и городской думы, и Законодательного собрания одновременно. Бочкарев при встрече улыбался, мол, «двумя значками обложился, чтобы завод не отняли?»

Запомнилось еще, как в начале нулевых приезжал бывший первый секретарь обкома партии Лев Ермин. Он уже давно в Москве жил и, приехав в Пензу, посетил завод в компании председателя Заксобра Виктора Черушова. Зашел в лабораторию: «Ну, как у вас тут, как работаете?» - «Все нормально, Лев Борисович. А вы чего к нам приехали?» - «Да вот хотим завод купить». Шутку его не поняли, такой хай поднялся, еле народ успокоили. «Да я ж пошутил, - оправдывался Ермин. - Ну и боевой у тебя коллектив, Федосов!»

На пенсию я ушел в 2011-м, когда понял, что уже трудно работать в прежнем ритме. А просто просиживать штаны я не хотел».

Яков Белкин

«Молодой ленинец», № 34, 23 августа 2022 года.