Мария Аронова, Сергей Шакуров, Михаил Полицеймако... Звездное трио блистало на сцене драмтеатра вечером минувшего воскресенья в спектакле «Маленькие комедии». Постановка объединяет две истории, сюжет которых многим хорошо известен. «Медведь» и «Предложение» по произведениям Чехова не раз ставились на театральных подмостках и воплощались на экране. Режиссер Алексей Кирющенко в своей интерпретации придерживался классической традиции, поэтому зрителю не пришлось ломать голову над происходящим на сцене, как это нередко случается в новаторских постановках местного драмтеатра.

Перед спектаклем корреспондент «МЛ» стал невольным свидетелем разговора актеров, когда Аронова поделилась с Полицеймако и Шакуровым мистической историей, случившейся в гостиничном номере: «Представляете, выхожу из душа, вся такая распаренная, одно полотенце на голове, другим обернулась, и вижу, что на подоконнике с той стороны окна сидит голубь. Голову повернул и смотрит на меня одним глазом, не мигая. Причем так пристально смотрит, что мне аж не по себе стало.

Я подхожу к окну и ногтем по стеклу стучу, а птица в ответ тоже начинает клювом стучать с той стороны. И не тупо так стучит, а как будто морзянку выводит. Чувствую — мурашки по коже.

Шторку закрыла, думаю, может, улетит. И точно, замолк. Минут десять проходит, я шторку отодвигаю — сидит, зараза, и по-прежнему на меня пялится. Я не выдержала, начала окно открывать, ну тут голубь и сорвался, улетел. Понял, наверное, что влетит ему — мало не покажется».

А побеседовать корреспонденту «МЛ» удалось с Михаилом Полицеймако.

— Михаил, ваш отец — знаменитый актер Семен Фарада. И носить его фамилию, наверное, круто. Почему вы все же решили взять фамилию матери?

— Потому и взял, что мама не такая известная актриса, как папа. Я вырос за кулисами Театра на Таганке, куда меня мама постоянно брала с собой. Да и не хотел я, чтобы на меня смотрели как на сына Фарады, тыкали вслед пальцем.

Наверное, в чем-то по жизни мне было бы легче с такой фамилией, но с моим юношеским максимализмом хотелось всего добиться самому. Сейчас, может быть, и согласился бы быть Фарадой, но меня уже все знают как Полицеймако.

— Мама играла на одной сцене с Высоцким?

— Они играли вместе в нескольких спектаклях. И дружили не один год. Мама нередко рассказывала, как Владимир Семенович купил для меня в валютном магазине какую-то крутую молочную смесь, потому что весь театр знал о проблемах моего грудного вскармливания.

Правда, в 1979-м они поругались, мама не рассказывала, по какой причине, но через какое-то время Высоцкий к ней подошел: «Маш, давай помиримся, а то я чувствую, что скоро умру». Они помирились, а на следующий год Высоцкого не стало.

— Вы ушли из театра, появляетесь на подмостках лишь в антрепризных спектаклях. Кино вам ближе?

— У меня сын от первого брака и две дочери от второго. Кормить приходится практически две семьи, а в театре платят гроши. Что-то заработать можно только в антрепризе. Поэтому и приходится делать выбор в пользу кинематографа, телевидения, где я периодически веду какие-то проекты, да даже той же рекламы!

Хочется, чтобы твои дети не завидовали ровесникам, что у одного есть планшет, а у другого телефон дорогой. Хочется, чтобы у них все было не хуже, чем у других.

— Больше отцом становиться не планируете?

— Нет уж, мне и троих вполне хватает! Я в хороших отношениях с Олей (первая жена актера. — Прим. авт.), они с Никитой живут по соседству, и сын у меня дома бывает чуть ли не каждый день.

А случалось, что я брал сына и дочек и уходил с ними, например, на пляж. После чего клял себя последними словами. О том, что ты хочешь позагорать и искупаться, можно было сразу забыть. Один в воде, вторая десятое мороженое доедает, третья вообще убежала неизвестно куда...

— Кстати, вы, наверное, в курсе про недавний скандал в Оренбурге с «танцующими пчелками», продемонстрировавшими тверкинг. Как бы вы отнеслись к тому, если бы ваши дочери выделывали на сцене такое же?

— Да это же самая настоящая порнография! Если бы мои дочери вот так вот вышли бы передо мной и стали трясти попами, я бы их педагога просто на куски порвал. Этот тверкинг — прямая дорога в бордель. И правильно эту школу танцев закрыли, впредь будут думать, чему можно детей учить, а чему нельзя.

Яков Белкин

«Молодой ленинец», № 16, 24 апреля 2015 г.