До юбилейного семидесятого Дня Победы остаются считанные дни. И расположенные в Пензе памятники военной технике приобретают особый смысл. Далеко не каждый наш современник знает их историю, сможет определить судьбоносную для нашей страны роль этого грозного некогда оружия. Вот об этом и поговорим сегодня.

Т-34

Поздней летней ночью 1981 года, разгрузившись с открытой платформы на станции Пенза-IV, лучший танк Второй мировой Т-34—85 с включенными фарами и гражданским человеком на броне двинулся вверх по городским улицам. Дорогу к краеведческому музею механику-водителю показывал научный сотрудник Александр Шибаев. Редкие прохожие рты разевали от удивления. Это уже потом соорудили постамент, на который и установили танк-легенду, подарок от военных Тоцкого гарнизона Оренбургской области.

«Немцы однозначно признавали эту машину подлинным шедевром военной техники, — говорит Геннадий Тамбовцев, специалист краеведческого музея. — В первый год войны наличие «тридцатьчетверок» у Красной армии стало неприятным сюрпризом для немцев. 37-миллиметровые противотанковые пушки просто не пробивали броню Т-34!

Чтобы подбить наши танки, фашисты вынуждены были применять полевую артиллерию больших калибров и даже 88-миллиметровые зенитные орудия, поставленные на прямую наводку.

Правда, когда у противника появились «Тигры» и «Пантеры», ситуация изменилась. В истории войны навсегда остался рыцарский поединок между Т-34, командиром которого был наш земляк Александр Милюков, и фашистской «Пантерой», случившийся в 1943-м».

«Эй, Пенза! (на башне милюковского танка была надпись «Пенза мстит». — Прим. авт.) Ты еще не изжарился на своем колхозном тракторе? Все равно сожгу твою сноповязалку! Если не дрейфишь, выходи один на один против меня. Клянусь, дуэль будет честная!» — хрипел в эфире голос Аса, командира немецкой «Пантеры», хорошо владевшего русским. Асом же его наши окрестили за ловкость и изворотливость.

«Я готов, а чья возьмет — мы еще посмотрим, мразь недобитая!» — рванул ворот гимнастерки пензяк.

Милюков принял вызов, хотя у гитлеровца было неоспоримое преимущество: из своего длинноствольного орудия его танк пробивал броню нашего с расстояния почти в два километра. А пушка «тридцатьчетверки» лобовую броню «Пантеры» брала лишь с очень близкого расстояния. Чтобы вести дуэль на равных, нужно было приблизиться к врагу метров на 500.

Ас выстрелил сразу, едва экипажи увидели друг друга. Снаряд вздыбил землю рядом с нашей машиной. Милюков, сидевший за рычагами, тут же дал по тормозам. Расчет простой: пусть немец прицелится. И когда тот был готов открыть огонь, пензяк резко рванул в сторону — на миг раньше, чем из ствола «Пантеры» плеснуло пламя. Снаряд вновь прошел мимо.

Николай Лукьяненко, находившийся на командирском месте, закричал: «Я засек! На подготовку выстрела ему нужно 12 секунд!». Т-34 рванул вперед. В шлемофоне нашего земляка звучал счет Лукьяненко: «Девять, десять, одиннадцать...». Александр изо всех сил дернул на себя оба фрикциона. Танк замер на месте. И тут же перед его носом грянул взрыв.

Машина Милюкова вновь рванула к противнику. Ни один из немецких снарядов так и не достиг цели. И тогда нервы у Аса сдали: «Пантера» попятилась назад. Однако фашист не подставил пушке Т-34 ни борт, ни корму. Лишь раз, когда позади отступающего фрица оказался спуск, он, задрав орудие, на мгновение показал днище. Выстрел! Немецкая машина вспыхнула. А экипаж пензяка, захлебываясь от восторга, хохотал и матерился.

Милюкова даже под трибунал хотели отдать за эту дуэль, но здравый смысл возобладал — победителей не судят. А вскоре наш земляк уничтожил три немецких «Тигра».

Кстати, и после войны модернизированный Т-34 экспортировался во многие страны мира. Воевал в Корее, Вьетнаме, ряде стран Африки и даже не так уж и давно на Балканах. И почти до сегодняшнего дня состоял на вооружении Ирака.

СУ-100

«На левом фланге переминался с ноги на ногу солдатик в непомерно широкой и длинной шинели. Если бы не огромная шапка над воротником, из-под которой выглядывала остренькая мордочка с черными глазками, можно было бы подумать, что шинель сама стоит на снегу.

— А ты кто? — спросил сержант Домешек.

— Солдат Громыхало.

— Как? Не расслышал, — Домешек снял шапку, наклонил голову. Солдат напыжился и во всю мощь своих легких рявкнул: — Громыхало!

Домешек отскочил, схватился за ухо:

— Ух, какой голосистый!

— А у нас все голосистые.

— Это где? Откуда родом?

— Из деревни Подмышки Пензенской области».

Так в своей бессмертной книге «На войне как на войне» Виктор Курочкин пишет о десанте, прибывшем на самоходку младшего лейтенанта Малешкина. Увы, по прихоти режиссера одноименной картины Громыхало стал рязанцем, но это уже детали...

А песня из фильма? «Нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас, и залпы башенных орудий в последний путь проводят нас...». Не было в СССР человека, который бы ее не слышал. Из этой картины мы и узнали о самоходчиках.

Многие наши земляки воевали на грозных СУ-85, СУ-100 и, конечно, долгие годы мечтали увидеть их на постаменте. Тем паче что «сушка» в Пензе была. Вот только в крайне неприглядном виде. Долгие годы переделанная под тягач боевая машина служила местным железнодорожникам, а когда выработала ресурс, ее оставили ржаветь под открытым небом. Радости мальчишек с улиц Луначарского, Дзержинского и Ухтомского не было предела. По «сушке» можно было полазить, покрутить ручки, устроить рядом шалаш. Так бы и гнила техника. Однако нашлись неравнодушные люди с завода «Машсталь».

Для начала они купили в детском магазине макет самоходки. Собрали. Полюбовались. И показали компьютерщикам — мол, рассчитайте, сделайте чертежи. По готовым схемам рабочие с участка нестандартного оборудования воссоздали броню. На реконструкцию ушло полгода. Все это время люди работали совершенно бесплатно в свои выходные. Недостающий ствол сварили из трех частей, «маску» на лобовую часть переделывали дважды. Траки тоже восстанавливали сами. Если говорить о количестве деталей, сделанных рабочими, то оно приближается к тысяче штук!

«Самоходная установка СУ-100 была разработана в 1944 году на уральском заводе машиностроения в Свердловске на базе среднего танка Т-34-85, — проводит краткий ликбез историк Вячеслав Шпаковский.

— Она стала одной из лучших машин своего класса. Ее снаряд пробивал стальной лист толщиной 125 мм на расстоянии два километра. А наклонную бронеплиту немецкой «Пантеры» СУ-100 прошивал с 1 500 метров. Огневой мощи самоходки хватало против любого немецкого танка, за что «сушка» получила от солдат матерное, но точное прозвище — «П...ц всему».

После войны машина оставалась на вооружении Советской армии еще несколько десятилетий. Затем лицензию на производство СУ-100 приобрела Чехословакия. Долгое время эти машины поставлялись на Кубу, в Египет и Анголу. Там они участвовали в вооруженных конфликтах до конца 1970-х годов.

СУ-100 есть во всех бронетанковых музеях мира. Даже на Кубе соратники Фиделя Кастро хранят одну «сушку» как памятник. По их версии, сам команданте выстрелом из пушки самоходки потопил десантное судно контрреволюционеров.

С 2008-го боевая машина выставлена в сквере на проспекте Победы возле памятника пензякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, а в этом году ее перевезли в сквер за администрацией Пензы.

«Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой». В годы войны у этой песни был двойной смысл. Больно уж радовались пехотинцы, когда реактивные установки «Катюша» (первоначально БМ-13) утюжили противника, перепахивая его оборону на нет. Детали к установке выпускались в Пензе на заводе, эвакуированном из Харькова. Многим поколениям моих земляков он известен как «Пензмаш». Поэтому рядышком с ним на пересечении дорог на постаменте и стоит «Катюша».

«Впервые «Катюши» нанесли удар по врагу 14 июля 1941 года под Оршей, — продолжает экскурс в историю Вячеслав Шпаковский. — Немцев такая техника привела в ужас. Трудно переоценить значение «Катюш» при защите Москвы, Сталинграда и в битве на Курской дуге!

Из-за традиционного нежелания читать документацию на полях сражений частенько случалось следующее. Во время подготовки к запуску забывали убрать распорки, удерживающие снаряд в заводской упаковке-ящике при транспортировке. И тогда вся конструкция (примерно 1,5 на 2 метра) стартовала вместе со станком! Что и приводило к разговорам в рядах немцев о том, что русские стреляют по ним гробами!».

Владимир Вержбовский

«Молодой ленинец», № 17, 28 апреля 2015 г.